В Большом зале филармонии произошло уникальное событие: впервые концерт прошел без дирижера. Именно так захотел выступить с Заслуженным коллективом России симфоническим оркестром филармонии выдающийся пианист Борис Березовский. Уже более трех лет Борис Березовский часто исполняет фортепианные концерты с симфоническими оркестрами без участия дирижёра. Свой творческий эксперимент он неоднократно проводил с оркестрами в России и за рубежом. Наконец-то и в Санкт-Петербургской филармонии 4 ноября 2020 состоялся такой необычный концерт. Возможность услышать в этот вечер концерты для фортепиано с оркестром Чайковского, Прокофьева и Шостаковича могли не только слушатели, сумевшие купить билет, также велась прямая трансляция выступления. Почему у маэстро возникла подобная идея, и что еще удивительного нам от него ожидать, он рассказал нашему корреспонденту.
– Хочу поделиться своими ощущениями от вашего творчества. Мне кажется, что вы интроверт, и все эмоции проявляются у вас в игре. Так это или нет?
– Я бываю очень разным. Это зависит и от компании, и от настроения, и от обстоятельств. Как у всех.
– Я поняла, что вы человек настроения. Именно этим я объясняю отмену ваших концертов, когда вы понимаете, что эмоционально не готовы. Многие считают, что вы чаще других отменяете концерты.
– Иногда отмены связаны с болезнью. Но действительно бывает и так, что, если я чувствую, что не очень готов, то лучше мне, к сожалению или к счастью, отменить концерт. Мне хочется на сцене быть готовым на 100%. А, если по разным причинам, объективным или субъективным, я не очень готов, то, скорее всего, концерт отменю.
– По-моему, это к счастью для слушателей. Это значит, что вы не позволяете себе халтуру, проходные концерты. Даже в ущерб себе – понятно, что отмена концерта связана с финансовыми потерями. Вы совершенно не занимаетесь пиаром, играете для подготовленной публики. В то время, как некоторые ваши коллеги не вылезают из телевизора.
– Я очень доволен своей публикой, я ее очень люблю. И я не вижу здесь проблемы. Никогда не завидовал популярности эстрадных артистов – Валерию Леонтьеву, хотя я очень хорошо к нему отношусь, или Мадонне, или немецкой металл-группе Rammstein. Ведь у них миллионы слушателей!
А если говорить о моих коллегах, все зависит от вкуса публики, у каждого исполнителя свой круг слушателей. И то, что кто-то более популярен… Здесь есть частично и моя вина – та же отмена концертов, например.
– Наоборот, отмена концертов заставляет не пропускать каждую возможность посетить ваше выступление. Но вы, например, редкий гость на телевидении. Почему?
– Да, телевидение способствует популярности. Но я вот, например, наоборот, сделал одну вещь, прекрасно понимая, что это не прибавит мне популярности. Я недавно выступил на телевидении против Навального. Я, действительно, его искренне не люблю. И это вызвало очень негативную реакцию среди моих поклонников. Но что делать, если я к нему действительно так отношусь, я честно выразил свою точку зрения.
– Ну, не знаю… Как-никак, человека пытались отравить. Давайте все же о главном: наконец ваш эксперимент – выступление с большим симфоническим оркестром без дирижера – докатился и до нас.
– Во всех расписаниях оркестра, какой бы концерт ни исполнялся, про оркестр написано «аккомпанемент». Если оркестранты воспринимают самих себя и свою игру как аккомпанемент, то результат не будет таким, каким должен быть. Концерт – это не противостояние, не борьба солиста с оркестром, а совместное творчество. Я воспринимаю такой способ музицирования как камерную музыку только в увеличенном, огромном масштабе. И только таким образом, как я думаю, можно решить проблему восприятия оркестрантами себя как аккомпанемента. Если и солист не воспринимает себя частью оркестра, тогда точно нужен дирижёр.
Это мое мнение.
– Обычно с дирижером это одна репетиция, чтобы просто убрать шероховатости. Вы же тратите много времени на репетиции. На мой взгляд, это, пожалуй, единственная возможность целостного восприятия музыкального произведения. А часто у дирижера своя концепция, у солиста – другая. Получается, как говорится, “два медведя в одной берлоге”. Я правильно понимаю?
– Можно и так сказать. Но часто дирижер и солист в хороших отношениях, и их взгляды на исполняемое сочинение совпадают. Как играть: с дирижёром или без него – личное дело каждого солиста. Я вижу в исполнении фортепианного концерта аналог игры в камерном ансамбле, только бОльшим составом исполнителей, нежели камерный ансамбль. Мне вот так нравится, поэтому я так играю.
– Чтобы добиться нужного звучания, вы проводите всегда несколько репетиций. На них Вы взяли на себя функцию дирижера? Ведь метроном у каждого оркестранта в голове, когда вступать тоже каждый знает сам – партитуры перед глазами. Но ведь функция дирижёра – не махать палочкой на концерте.
– Я категорически против того, чтобы мне приписывали функции дирижера! Я не дирижер. Я ничего не говорю, ничего не показываю. С каждым оркестром мы репетируем так же, как если бы репетировали, например, квинтет Брамса в камерном ансамбле: что-то обсуждаем, что-то можем друг другу предложить – это общение на равных. Я не говорю оркестрантам: «Здесь играйте так, а здесь так», и мне никто из них ничего подобного не говорит. Репетиция происходит на уровне взаимодействия музыкантов, которые что-то пробуют, предлагают, что-то получается, что-то нет. Но эксперимент с оркестром хороший, правильный.
– Интересно, что накануне петербургский оркестр выступал под управлением Дмитрия Лисса, с которым вас связывают давние дружеские отношения. Именно с Уральским академическим филармоническим оркестром, которым он руководит, вы впервые провели такой эксперимент?
– Нет. Первым был Госоркестр России им. Е.Ф.Светланова. Мы постоянно с этим коллективом так играем, несколько раз в год.
– Вы берете высококлассные оркестры.
– Необязательно. Я играл и с очень средними оркестрами. И всегда это срабатывает, без проблем. Конечно, качество исполнения не блестящее – порой музыканты играют фальшиво, но они и с дирижером играли бы фальшиво. Что касается ансамблевости, то здесь нет никаких проблем: оркестранты прекрасно отсчитывают такты и знают, где им вступать. Естественно, чем выше исполнительский уровень музыкантов оркестра, тем лучше результат.
– Вам нравится, как получилось у нас, с ЗК России академическим симфоническим оркестром филармонии?
– Очень!
– Вам хватило двух репетиций?
– Да.
– Знаю, что в Екатеринбурге, помимо оркестра Дмитрия Лисса у Вас есть еще одна точка притяжения. Полтора года назад в Петербург приезжал “Коляда-театр”. Николай Коляда мне рассказывал, что Вы изъявили желание сыграть у него в театре? Расскажите об этом. У вас подобных желаний много? Часто Вы готовы работать практически бесплатно?
– У меня есть много разных проектов.
– Коляда был в шоке, что вы, гений, для которого открыты лучшие концертные залы, захотели сыграть, как он выразился, “у него в подвале”.
– Он сам гений! Я очень люблю его театр. Когда он приезжал в Москву, я посмотрел много спектаклей. Что-то безумно нравится, что-то меньше. Николай очень интересный человек.
– Так получилось, что, разговаривая с ним буквально неделю назад, Николай сообщил, что Вы определились с проектом, и это будет в Гоголь-центре. Вы уже туда ходили, смотрели.
– Да-да, все так. У нас есть желание сделать проект по юношескому сочинению Венедикта Ерофеева «Дневник, Записные книжки». Сначала Коляда напишет сценарий на основе литературного текста Ерофеева. Я жду, когда он это сделает. Не от меня зависит, здесь у меня скромная роль.
– Вы меня поражаете. Вы – гениальный пианист, но у Вас абсолютно отсутствует снобизм. Вы готовы быть простым тапером?
– В театре? Естественно, а почему нет, если мне это интересно.
Автор – Ирина Сорина
Автор фото – Владимир Пешков
Музыка. Публикации Дипломат.ру
Культура. Публикации Дипломат.ру
Подписывайтесь на наш видеоканал Дипломатрутубе
Подписывайтесь на наш канал в Telegram